Обнаружив документы покойной, успокоились, найденное по случаю добро забрали с собой, но не в целях присвоения, а для сохранности. В последнюю минуту пронырливый Яцек цепким взглядом окинул помещение и выволок из-за батареи плоский свёрток, в который были заботливо упакованы драгоценности — ещё два колье, два ожерелья, перстни, брошки, булавки, кольца, золотая пудреница, золотые запонки и прочая дребедень. Само собой разумеется, свёрток нашли в кухне. Все, за исключением футляра, действительно нашлось в кухне, и Яцек опять был на коне. Возможно, именно эти вещи искала та особа, что вывалила на пол содержимое шкафа в спальне и буфета на кухне. По мнению Яцека, как уже говорилось выше, особа занималась поисками непосредственно во время убийства и была женского пола.
— Да вот же! — оживилась я. — С самого начала слышу, что там была ещё одна баба, не одна же я на белом свете! Так кто эта другая? Что-нибудь о ней уже известно?
Геня тяжело вздохнул и посмотрел куда-то вбок. У него был такой вид, словно он опасался, что нас могут подслушать. Но оказалось, что думал он совсем о другом.
— У вас, случайно, не найдётся чего-нибудь перекусить? — жалобно попросил он. — Работа все время отнимает, пообедать некогда, и у меня такое впечатление, что кишки уже к спине присохли…
Я помнила, что дома у меня кое-что есть, но даже не двинулась с места. Сомнительно, чтобы Геня смог утолить голод остатками кочанного салата, единственного съестного продукта, которым я на этот момент располагала. Януш заглянул в холодильник.
— Яичница с колбасой, — предложил он. — И хлеб. Сгодится?
— Великолепно! — обрадовался Геня. — Много у тебя яиц?
— Четыре штуки.
— Ну тогда уж извини, если я съем все…
Приготовление яичницы, слава Богу, не отнимает много времени, и уже через несколько минут мы могли продолжить разговор. Геня явно повеселел.
— Там было больше баб, — ответил он наконец на мой вопрос. — Можно сказать, что только одни бабы и были. Различение отпечатков пальцев без соответствующего исследования, без фотоувеличения и сравнительного материла — это конёк Яцека. Хотя, возможно, он вконец распоясался и несколько перегнул палку. Конечно, разницу, к примеру, между пальцем кузнеца и пальчиком молодой девушки каждый заметит невооружённым глазом, но все остальное чистая магия. Так вот, Яцек утверждает, что отпечатки женских рук принадлежат трём или даже четырём особам. Разумеется, там полно пальцев покойницы, но этот стервец уверяет, что эта самая племянница, которая там жила, оставила отпечатков не меньше. Есть свежие отпечатки, есть старые и совсем давние. Пренебречь мнением Умника Вонючего нельзя, он такие вещи видит без всяких увеличений, сравнений, микроскопов и прочего. Кто там чего искал, неизвестно, но, скорее всего, не хозяйка квартиры. Существуют подозрения, что искал покойник, разумеется пока был жив, возможно, вы, пани, а возможно, та, третья, дамочка, которая регулярно навещала Наймову. На тряпках следов не найти, но на бумагах и книжках, может быть, обнаружится что-нибудь важное. Яцек деликатно намекает, что искала племянница, но на своём мнении не настаивает, завтра это окончательно выяснится. Прийти в то время могла любая из них. Райчика никто не видел, он проникал в дом, словно дух святой, вот и они могли так же проникнуть. Только вас, пани, заметили.
— Это называется везёт как утопленнику, — меланхолично заметила я.
— Выходит, что какая-то баба, а также Райчик пришли прежде, чем та девочка прилепилась к дверному глазку, — задумчиво произнёс Януш.
— Необязательно, — поправил его Геня. — Если бы кто-нибудь проехал на этаж выше, а потом спустился по лестнице, то в глазок его нельзя было бы увидеть. Другое дело, что девочка эта, Йола Рубинская, сначала ждала подружку спокойно и только после трех стала терять терпение.
Мне вдруг ясно представилось, как все могло бы произойти, и я несколько обеспокоилась. У полицейских могли быть похожие видения. Следовало что-то предпринять.
— Погодите-ка, — перебила я, занятая своими мыслями. — Между нами говоря, если бы там было золото, то существует теоретическая возможность, что я его прихватила. Если шкатулка была полной, я разрешила бы все мои финансовые проблемы одним махом. Неприятности начались бы потом. Так… Я не знала, что меня кто-то видел, и мне не пришло в голову, что меня так быстро найдут. Значит, добыча должна была бы быть ещё при мне, здесь, дома или в машине. А не устроить ли вам у меня обыск, так, на всякий случай?
— Секундочку, — отозвался Геня. — Отпечатки пальцев мы отложили на завтра… Племянница вызывает больше подозрений… Самое неприятное в этом деле — то, что они умерли почти одновременно. Вряд ли Райчик убил Наймову, а потом совершил самоубийство с сокровищами в руках. Надо все проверить, возможно, шкатулка была с ловушкой, открываешь её, а тебе в лицо бьёт струя какой-нибудь отравы. Глупо, конечно, но вполне вероятно…
— Там ничем не воняло, — решительно перебила я. — То есть нет, воняло, конечно, но обычной грязью.
— Запах мог выветриться. Иначе получается, что их убил кто-то третий…
Я снова его перебила, мысль моя отчаянно работала.
— Постойте, а ситуацию с квартирой вы прояснили? Адрес мне дал посредник, квартира предназначалась для продажи. Неужто покойница заранее знала, когда умрёт? Или, может, у племянницы были такие предчувствия и она решила загодя договориться о продаже?…
Оба, и Геня и Януш, весьма заинтересовались моими соображениями. Действительно, ситуация выглядела странно. Зачем старуха при жизни хотела продать большую и захламлённую квартиру? Куда она потом собиралась податься? Неужто в дом престарелых? Если мысль о продаже пришла в голову племяннице, то, естественно, возникают всякие подозрения, которые следовало бы проверить.
— У какого посредника вы взяли адрес?
Я заглянула в записную книжку и назвала фирму, её адрес и телефон. Посредник должен знать, кто с ним договаривался. Сегодня звонить уже поздно, но завтра…
Януш ухватился за моё предложение устроить обыск. Он объяснил Гене, что иначе мы все трое можем оказаться под подозрением. Если допустить, что шкатулка была полна и в ней находилось порядка тысячи монет, то легко подсчитать, сколько это будет. Одна штука оценивается в четыре миллиона, мы старательно пересчитали нули, получилось четыре миллиарда. Четыре миллиарда — это впечатляет, даже праведник мог бы соблазниться. Геня дал себя уговорить.
Полночи мы провели в развлечениях. Двое симпатичных молодых людей обыскивали мою квартиру, обнаружив по ходу дела ножницы, которые пропали два года тому назад, а также напёрсток, пропавший ещё раньше. Затем по решительному настоянию Януша обыскали его квартиру, потом мою машину, из которой извлекли мешок с мусором, забытый мной в багажнике. Затем мы отметили отсутствие следственных находок маленьким угощением. Смелое предположение, что четыре миллиарда сделали нас троих преступниками, не выдержало проверки реальностью, тем более что Геня принял разумные меры предосторожности: он потихоньку, без чьего-либо ведома, включил магнитофон, и каждое наше слово оказалось записанным на плёнку. Лучше всего получился мой вопль при виде напёрстка.
— С удовольствием лично познакомлюсь с Тираном, — сказала я, когда симпатичные молодые люди ушли. — Вот ведь зараза, и чего он ко мне прицепился? Обожаю быть подозреваемой, когда я совершенно невиновна, но мне жалко вашего времени. Вы тратите его зря, допрашивая меня, а настоящие бандиты гуляют на свободе. Ладно уж, пусть он поговорит со мной, если уж ему так хочется, и пусть сделает выводы.
И Тиран сделал выводы…
* * *
— Будьте любезны, расскажите, как вы ехали, — без лишних проволочек принялся за дело Тиран сразу после того, как снял с меня отпечатки пальцев. С рук разумеется, ноги его не интересовали.
— Откуда и куда? — уточнила я вопрос.
— С Вилловой до дома. Опишите весь маршрут.
Мне пришлось применить метод дедукции. Будучи в расстроенных чувствах после посещения этой кошмарной квартиры, я не слишком обращала внимание на то, где еду, не столько я вела машину, сколько машина везла меня. Но поскольку добиралась до мест назначения в срок, значит, на Жолибож меня не занесло. Я описала весь маршрут довольно последовательно, Тиран слушал в невозмутимом молчании.
— Хорошо, — сказал он, когда я закончила. — Допустим, вы действительно ехали наикратчайшей дорогой. Тогда на первом отрезке, от Вилловой до улицы Красицкого, у вас набежало четыре минуты лишних. За четыре минуты много чего можно успеть. На другом участке, от улицы Красицкого до Батутной, набегает аж восемь лишних минут, потому что точно неизвестно, когда вы ушли от своего приятеля. Более или менее время сходится, но только более или менее. Куда вы заходили по дороге?
Я всерьёз задумалась, не заходила ли часом куда, а потом под влиянием эмоций забыла об этом. Нет, скорее всего, нет, впечатления от Вилловой уже несколько поблекли, я думала о квартирах и очень торопилась на Батутную, припарковалась у магазина, а дальше пошла пешком. Ах да, я ведь и пешком могла куда-нибудь зайти…
